Разбираем по косточкам Москвич-2141, пытаясь определить, что у него общего с зарубежными автомобилями.
Автор Сергей Канунников
Первый переднеприводный и, по сути, последний в истории завода Москвич (если не считать его бестолковых удлиненных и не менее бестолковых, но, напротив, купированных модификаций периода агонии бывшего АЗЛК) рождался долго и мучительно, а прожил нелегкую и яркую жизнь. Не секрет, что первый прототип в конце 1970‑х годов делали на основе французского хэтчбека Simca 1307, – на заводе этот образец получил шутливое прозвище Максимка. Что в действительности взял Москвич‑2141 от французской машины, а что – от еще одного, более успешного, нежели Simca, западноевропейского автомобиля?
Москвич‑2141 – революционный для АЗЛК автомобиль: не только первый переднеприводный, но и первый серийный хэтчбек. Увы, новый мотор, который готовили специально для этой машины (речь шла не только о бензиновом агрегате, но и о дизеле) до производства не довели. На серийные «сорок первые» ставили не очень подходящие, слабоватые двигатели ВАЗ‑2106 и УЗАМ‑331 в разных модификациях. Позднее, уже в самые сложные для завода времена, появились версии с моторами Renault. При создании Москвича‑2141 в качестве близкого аналога использовали и ровесника Симки 1976 года – Audi 100 Avant серии С. Эти вместительные переднеприводные машины, хоть и были одноклассницами, конструктивно сильно отличались друг от друга.
Был ли Москвич самобытным? В целом – да. За десятилетие, которое ушло на создание Москвича‑2141, внешне он очень далеко ушел от западных прототипов. Тем не менее в основе советского автомобиля лежали некоторые французские и немецкие инженерные решения. Впрочем, «международная» подвеска McPherson к тому моменту, когда «сорок первый» стал серийным, разумеется, вовсе не устарела и стала общим местом для большинства небольших машин.
Москвич‑2141 так и не получил подходящего советского мотора. В последние годы его пытались спасти французскими двигателями Renault мощностью 112 л.с. и даже 145 л.с., но – безуспешно. Впрочем, это отдельный разговор, длинный и грустный.
